Почему-то этот люк заставил Рогана замереть. Волнение дрожью отозвалось во всем теле, когда он начал искать глазами что-нибудь, чтобы могло бы помочь ему взобраться наверх. Казалось, что он задыхался в этом огромном душном замке, в котором он был пленником, чужаком, а его единственный шанс глубоко вздохнуть во всю силу легких находился там, по ту сторону хлипкого деревянного люка. Когда он наткнулся взглядом на лестницу, которая была прислонена к противоположной стене, он не сдержал вздох облегчения. Дрожащими руками он взялся за холодное шершавое дерево и перенес ее, после чего взобрался наверх и одним мощным движением выдрал крепления замка из дряхлой прогнившей древесины. В следующий момент он толкнул руками люк и зажмурился от яркого света, но он не обращал на него внимания. Схватившись рукам за края люка, он взобрался выше, а потом одна нога, вторая, и в следующий момент он оказался на одной из стен крепости. Стоило только Рогану встать на ноги, он моментально обхватил себя руками и сгорбился, пытаясь сохранить остатки тепла. Ветер, пришедший с севера, безжалостно вонзал в его тело свои ледяные клинки, проникая не только под одежду – под кожу и плоть, к костям. Но Рогана этот холод мало волновал. Вместо этого он, затаив дыхание, медленно повернулся и ошарашенно уставился на степь по ту сторону стены. Огромные просторы Шварцблюма открыли перед ним свое великолепие, и он замер, всматриваясь в белоснежную даль, что окружала крепость со всех сторон. Авари медленно выпрямился, расправил плечи, чувствуя, как ветер забрал последние остатки тепла, после чего закрыл глаза и вдохнул полной грудью, наслаждаясь морозной свежестью.

Словно опьяненный им, он продолжал стоять и дышать, обжигая легкие. Странное чувство охватило его, что-то сродни… радости? Роган открыл глаза и еще раз обвел взглядом Шварцблюм, благодаря Богов за то, что он все еще был живым и мог испытывать ещё хоть что-то, помимо всепоглощающей апатии и отвращения к самому себе. Неожиданно на руку опустился пушистый комок первой снежинки. Роган перевел на нее взгляд и краем глаз заметил, как одна за другой снежинки, подхватываемые ветром, закружились в каком-то своем безумном танце. Первая снежинка сорвалась с его плеча и унеслась куда-то за спину авари, во внутренний двор крепости, заставляя Рогана вздрогнуть и прийти в себя. Его руки бессильно опустились, когда он понял, что на весь этот простор, широкий Шварцблюм и его снежное море, на все это он мог лишь смотреть с далекой одинокой стены. Он никогда не сможет к ней прикоснуться. Роган задрал голову и глубоко вздохнул, думая о том, что свист разбивавшегося о стену ветра ясно давал понять, что скоро начнется настоящее безумие, словно погода чувствовала перемены в настроении авари.

В груди невольно кольнуло, когда Роган вспомнил слова светловолосого омеги. Пробраться в его сознание, разворошить его память и разузнать все, что им было нужно без лишних хлопот и потери времени и сил. Как это подло, зная, что он даже сопротивляться не может… Внезапно Роган почувствовал злость, но не ту, которую он часто испытывал по отношению к самому себе. Эта злость завладела им, разлилась пустотой в груди, заставляя его сердце стучать громче и яростнее. Его сознание оставалось единственной частью его существа, которая все еще не была осквернена колдовством. Если тело можно было заставить извиваться в муках, то на его мысли нельзя было повлиять. Эта свобода… эта мнимая свобода, которая была его опорой все это время, лишь она не позволила ему сойти с ума и потеряться в этом жестоком, несправедливом мире, наполненном болью. Больно было всегда, а теперь, когда лояльное отношение менора к нему напомнило о том, что он все еще оставался человеком, эта душевная боль усилилась в разы. А ведь он был человеком! У него тоже были мечты, желания, права… За что он заслужил такое обращение к себе? Почему он всегда остается загнанным в угол без права голоса? Всю его жизнь, всю его проклятую, абсолютно никчемную жизнь его судьба решается чужими людьми, а он ничего не может с этим поделать.

Плечи Рогана опустились, и он перевел взгляд в сторону горизонта, краем глаза отмечая, что начался настоящий снегопад. Зачем себя обманывать, ведь чего-чего, а прав у авари не было и не могло быть. Вспомнив, какого это, когда к тебе относятся по-человечески, он совсем размяк и забылся, вообразив себе, что теперь он сможет найти хоть немного покоя. В отличие от Магистра Арнена, Мастера Орланда он не боялся… уже не боялся, ведь сознание все еще хранило воспоминания о прошлой, более счастливой жизни. Запах альфы успокаивал его тогда, успокаивали и сейчас, создавая иллюзию безопасности и умиротворения, он же вновь наполнял красками успевшие поблекнуть воспоминания. Роган помотал головой, отгоняя наваждение и подходя ближе к краю стены и опираясь руками о широкий парапет. Конечно, можно было просто смириться, как он делал это раньше, чтобы потеряться в спасительном безумии своего уставшего и искалеченного разума, но что-то останавливало его. Каждый раз его грудь словно сдавили тисками, и уже не было никаких сил сопротивляться этой грубой и беспощадной силе. Умом он понимал, что легче будет именно смириться, принять свою участь и стать безмолвной и бездушной марионеткой, но его все еще живое сердце не давало ему это сделать. Почему-то было так тяжело сдаться и произнести это ненавистное слово: "Хозяин...".

Оказаться в ловушке собственного никчёмного тела, которое не могло, просто было отучено сопротивляться. Это было невероятно страшно знать, что ты никуда не сможешь деться. Осознание безвыходности ситуации вернуло Рогана в его привычное безэмоциональное апатичное состояние и заставило уставиться бездумным взглядом в сторону Шварцблюма. И все же он был прекрасен в своем снежном великолепии. Как же хотелось просто дотянуться до него и раствориться в этом просторе, оставив позади все то, что тяготило его и причиняло боль. В какой-то момент по всему замерзшему телу авари пронеслась волна мурашек, заставляя его вздрогнуть. Уже в следующий момент авари взобрался на тяжелый парапет, и его охватило волнение, смешанное со страхом. Если Магистр Арнен и выбил из него последнее желание совершить самоубийство, то Мастер Орланд даже не упоминал об этом. По ногам пронеслось щекотная волна страха, когда он посмотрел вниз, отмечая наличие палаток и большого количества людей. Хм… он и не думал, что охрана будет окружать все сооружение полностью, а не сосредоточится только вокруг входов в крепость. Видимо представители Альянса решили не экономить, когда дело касалось его.

Роган нахмурился и начал прикидывать, будет ли падение с такой высоты смертельным? Наверняка не будет, он только переломает себе все кости и будет регенерировать минимум неделю. В таком состоянии в его голову кто угодно сможет пробраться, а потому не было смысла прыгать. Но военные… Они-то наверняка были на взводе, ведь все они боятся его, а потому, если что-то рухнет сверху, они сразу добьют его, понимая, что обычный человек не станет шевелиться после падения с такой высоты. Роган еще раз взвесил все за и против, после чего подошел ближе к обрыву и остановился. От осознания того, что сейчас будет невероятно больно и мучительно, ему стало не по себе, но он подумал, что лучше быстро отмучиться и обрести покой, нежели страдать еще очень долго. Хотя бы свой конец он мог выбрать, а Похьеле и его ледяным демонам придется постараться, чтобы сделать его жизнь в Ледяных хуже, чем она была на земле.

Роган глубоко вздохнул и посмотрел вдаль, на линию горизонта, которая была размазана повалившим снегом. Закоченевшее тело уже давно ничего не чувствовало, поэтому усилившийся ветер, который яростно метал снежинки из стороны в сторону, не приносил ему никакого дискомфорта. Роган начал глубоко дышать, чувствуя, как напряжение медленно покидало его тело, оставляя лишь пустую оболочку, которая бездумно стояла и смотрела в горизонт, готовясь к завершению своего нелепого существования. В какой-то момент Роган улыбнулся уголками губ и хрипло хихикнул, осознавая, что все уже практически позади. Радость захлестнула его, когда он сделал шаг и накренился вперед, проваливаясь в бездну, захлестнувшую облаками снега…